Сборник - «Лимонка» в войну
А диагноз оказался ложным. Димон просто объелся американской жратвы и прокатился на халяву.
Неделю спустя, когда во время разгона беспорядков на автозаправке местные из толпы подстрелили водилу 3-го взвода Валерку Митина по кличке «Бобёр», они прилетели снова. Накачанный обезболивающим Валерка шутил, когда его грузили в вертушку, на этот раз среди бела дня, в присутствии толпы местного населения. Это были наши первые боевые потери.
К концу марта обстановка в стране сильно обострилась. Всё чаще нам запрещали покидать территорию базы, и мы занимали там осадное положение. Потом начались слухи о последующем выводе нашего подразделения из Аль-Хайи на основную базу в город Аль-Кут. Особенно напряженными были последние дни в Аль-Хайе. Все наши силы были брошены на охрану базы, вся наша деятельность за территорией была свёрнута. В первых числах апреля пришла информация о крупной атаке боевиков «Армии Махди» на базу то ли испанского, то ли итальянского контингента (точно не помню). И тогда же офицеры, приехавшие из Аль-Кута, сообщили, что атакованные союзники просили помощи у украинского контингента, но наше командование отказало. Это были всего лишь слухи, но слышать их было крайне неприятно. Дальнейшее развитие событий показало, что это вполне могло быть правдой.
Наш вывод из Аль-Хайи был намечен на 5 апреля. Несмотря на обострившуюся обстановку, мы не были этому особенно рады. В Аль-Хайе командовал Дольф, он не задрачивал личный состав никому не нужными построениями, проверками и прочей херней. Была только работа, к которой он относился очень требовательно, в свободное от работы время нас никто не трогал, единственное, что приходилось иногда делать дополнительно, – это заниматься укреплением обороноспособности базы и повышением живучести БТРов. В Аль-Куте же всем правил комбат, что накладывало свой отпечаток на жизнь базы «Дельта». Он обожал различные построения, ежечасные переклички, походы строем, сборы, наклеивание бирок и прочие прелести наших вооружённых сил, после выполнения которых не остается ни времени, ни сил на боевую подготовку. Больше всего нас раздражало, что все эти «загоны» процветали на фоне полного отсутствия у него профессиональной подготовки и способности управлять людьми на войне.
Все местные к тому времени уже знали, что мы покидаем город. Бойцы роты ICDC (иракской полиции) спрашивали нас про это практически каждый день. Последнее время мы заступали в наряд по охране базы вместе с ними, стажировали. Постоянное присутствие вооружённых арабов у нас за спиной заставляло нервничать. Не было уверенности, что во время нападения они не ударят нам в спину. Если бы это произошло, наше подразделение было бы уничтожено за считаные минуты.
Утром пятого апреля я стоял на посту на Крыше-2. Часов в семь утра из машины, крутившейся по району, мы услышали голос, усиленный громкоговорителем. Из потока непрерывной арабской речи можно было разобрать только слово «Юкраниа», что означало украинский. Стало ясно, что речь идет о нас. Напротив нас находились две школы – мужская и женская, и я обратил внимание, что школьники не идут в школу в обычное для этого время. Это были явные признаки надвигающейся угрозы. Спустя полчаса после появления машины напротив базы начала собираться толпа, что-то гневно выкрикивающая. В сторону базы полетели первые камни. Зазвенели разбитые стекла. Мы не стреляли. Командование запретило что-либо предпринимать. Для поддержки нашего вывода с базы «Дельта» прибыло подкрепление во главе с замкомбрига полковником Хмелёвым и несколькими офицерами штабы бригады. Разумеется, приехал наш комбат. Но даже прибытие многочисленного подкрепления не остудило рёв толпы. Каменный град нарастал. Низкий забор не мог защитить от него. Спустя несколько минут на базе не осталось ни одного целого стекла. На 129-м БТРе камень повредил прицел пулемёта.
Загрузив под каменным дождём свои вещи, мы начали готовиться к выезду. В толпе были явно видны лидеры, руководящие процессом. В конце улицы появились какие-то автобусы, судя по всему, собираясь перекрыть нам путь. Вообще этот беспредел, показывающий нашу никчёмность, сильно бил по самолюбию. Проходя мимо группы старших офицеров 6-й бригады, я услышал, как один полковник сказал: «Сюда бы взвод ОМОНА», но он забыл добавить что такому взводу прежде всего понадобятся офицеры, способные отдать команду «Фас!», а там мы бы и без ОМОНа разобрались, толпа-то состояла главным образом из подростков лет четырнадцати. Вместо этого они попытались направить парламентёра с коробкой сухпаев, чтобы задобрить толпу. Консервные банки арабы презрительно вернули нам вместе с камнями…
Дальше стало ещё интересней. Желая, видимо, блеснуть дисциплиной и порядком в отряде перед вышестоящим начальством, комбат объявил построение во дворе базы ВСЕГО личного состава для инструктажа перед маршем. О том, что инструктаж можно было провести внутри здания со старшими машин, он даже не додумался. Напомню, что с крыш близлежащих зданий, до которых было где 100, а где 200 метров, весь двор просматривался как на ладони. Выстроили нас прямо как на расстрел. Духи, похоже, сами не ожидали от нас такой дури, а то бы перестреляли в этом дворике весь батальон.
В общем, стоят пацаны под каменным дождём, наклонив головы в касках в сторону, откуда камни летят, и лишь тихо матерятся, когда по ним попадают, и слушают, как полковник Хмелёв доводит порядок построения колонны, потом частоты для переговоров, скорость и дистанцию на марше и т. д. В общем, всё строго и строго по Уставу. Досталось тогда стоявшим справа, но обошлось без серьёзных травм. Когда эта канитель наконец закончилась, мы разбежались по машинам. Покидали город под улюлюканье арабов, без стрельбы, а духи сняли этот сюжет на видео и показали потом по «Аль-Джазире» под названием «Как украинских миротворцев выгоняют из Аль-Хайи».
… На базу «Дельта» мы добрались без приключений. Комбат заявил, что мы не закончили службу в Аль-Хайе и теперь будем ездить туда на патрули из Аль-Кута. Это вызывало большое сомнение. Мы не смогли действовать, имея базу в Аль-Хайе, где можно было в случае опасности укрыться или, наоборот, выслать помощь попавшему в беду патрулю, эвакуировать раненых, занять оборону и хоть как-то держаться до прихода подкрепления. Если же послать два БТРа патрулировать другой город на 60 км в отрыве от основных сил, то, попади они в засаду, к моменту прихода помощи от взвода остались бы только головешки.
База «Дельта» располагалась за чертой города на другом берегу притока реки Тигр. Но в самом городе несли службу по охране администрации провинции Васит, мэрии, а также патрулировали три взвода 3-й роты под командованием капитана Семенова (радиопозывной Лавина-100), грамотного в военном отношении офицера, но дрючившего личный состав в хвост и в гриву. Они дислоцировались на базе местной полиции на другом берегу Тигра.
Не успели мы разгрузить вещи с грузовиков, как от них начала поступать информация о том, что по городу разгуливают вооружённые люди с гранатомётами. Накануне в Аль-Куте якобы был обстрелян джип спецназа «Дельты», который вёл разведку в городе. Было принято решение отправить наш взвод на усиление трём взводам третьей роты. Я дополучил «Мухи», и мы тронулись.
От въезда на базу «Дельта» до цели по прямой было всего метров 700, но, чтобы туда добраться, нужно было сделать петлю вдоль реки и проехать через три моста. От силы десять минут езды. Добрались без проблем. Чувствовалось сильное напряжение. По словам наших парней, боевики, вооружённые автоматами и гранатомётами, ничуть не таясь и даже рисуясь, разгуливали вдоль реки, делая угрожающие жесты в сторону наших. Но не стреляли. Наши снайперы держали некоторых на прицеле, но команды на открытие огня не было. Ночь мы простояли на берегу реки. Всё было спокойно, но очень холодно, что заставляло нас периодически лазить внутрь БТРа погреться. Лишь раз на противоположном берегу я разглядел в ночник, как группа вооружённых людей, приехавших на пикапе, спешилась и зашла в ворота мельницы – высокого серого здания. На мой доклад оперативный дежурный сказал, что это могут быть и полицейские, и посоветовал «усилить наблюдение».
Под утро к нам в БТР заглянул офицер третьей роты (в темноте я не смог разобрать кто). Спросив, сколько нас человек, он сказал, что правее нас находится крайний пост, где дежурят его люди и несколько гвардейцев ICDC.
– На местных надежды нет, – сказал он предельно серьёзным тоном, – они сегодня уже сбегали с поста, когда приходили боевики, вы ж не сдрейфите, поддержите?..
Но ночью ничего не случилось.
Ну а утром нас отправили на базу «Дельта» за едой. Когда мы на двух БТРах и с «Уралом», нагруженным продовольствием, подъехали на первое КПП, в городе уже кипел бой, и у нас уже были потери. Доносились частые взрывы РПГ и грохот крупнокалиберных пулемётов. Звуки лёгкого вооружения тонули в грохоте оружия крупных калибров. На въезде стоял подбитый из гранатомёта БТР разведроты. Выстрел гранатомётчика пришёлся в переднюю часть БТРа – в левый борт. Несмотря на то, что борт был экранирован деревянным ящиком с землёй, защита оказалась недостаточной, граната задела угол ящика и прожгла в броне дырку размером, наверное, с кулак. В результате смертельное ранение получил пулеметчик Руслан Андрощук. Трудно описать те ощущения, которые мы тогда испытали. Пока наш командир взвода советовался с начальством, мы включили рацию ЗКВ Сереги Бондаренка, настроенную на батальонную частоту. В эфире творился полный хаос. Кто говорил и кому, понять было трудно, поскольку в половине случаев позывные просто не назывались, всё это вплеталось в сплошную какофонию выстрелов и разрывов.
